И мир живет, пока в том мире живы

Твоей души прекрасные порывы,

Оплаченные пушкинской судьбой …

   Жизнь Пушкина окутана завесой мистики и безрассудства одновременно. Александр Сергеевич верил в приметы и талисманы, был известен своей склонностью к суевериям. Друзья подтрунивали над суеверностью поэта, но после нескольких мистических совпадений прекратили насмешки.

      Однажды поэт после окончания лицея обратился к своей сестре Ольге с просьбой погадать по ладони (она серьезно увлекалась хиромантией). Ольга заупрямилась, не желая ворожить брату. А когда уступила просьбе и стала разглядывать его ладонь, то вдруг залилась слезами и сказала: « Зачем, Александр, принуждаешь меня сказать то, что и молвить боюсь? Грозит тебе смерть насильственная, и еще не в пожилые годы».

    По воспоминаниям друга Пушкина  Владимира Даля:«Пушкин, я думаю, был иногда и в некоторых отношениях суеверен; он говаривал о приметах, которые никогда его не обманывали, и, угадывая глубоким чувством какую-то таинственную, непостижимую для ума связь между разнородными предметами и явлениями, в коих, по-видимому, нет ничего общего, уважал тысячелетнее предание народа, доискивался и в нем смыслу, будучи убежден, что смысл в нем есть и быть должен, если не всегда легко его разгадать».

  У Пушкина имелся список «несчастливых дней», сделанный собственноручно: «Оных дней в януарии семь: 1,2,6,7,11,12,20; в февруарии три: 11,17,18; в березове четыре: 1,14,24,25; в травине три: 1,17,18; в маие три: 1,6,26; в иунии один: 17; в иулии два: 17,21; в серпене два: 20,21; в септемвере два: 10,18; в октобрии три: 2,6,8; в ноевембрии два: 6,8; в декемврии три: 6,11,18». - полуславянское, полунемецкое написание месяцев свидетельствует о том, что это был давнишний список с какого- то астрологического календаря.

    Обнаружив в этом списке день своего рождения, 26 мая, Пушкин чрезвычайно расстроился. Теперь каждый раз, когда его одолевала «беспричинная» хандра, он жаловался близким: «Что же делать! Так уж мне народу написано: в несчастный день родиться...».

   В те времена существовало много житейских примет, в которые Пушкин верил:
*«Выйдя из дома, похороны − говорит: «Слава Богу! Будет удача»;
*«Если же, находясь в пути, увидит месяц от себя не с правой, а с левой стороны, − призадумается и непременно прочтет про себя «Отче наш», да три раза истово перекрестится»;
*«Он терпеть не мог подавать и принимать от знакомых руку, в особенности левую, через порог, не выносил ни числа тринадцати за столом, ни просыпанной невзначай на стол соли, ни подачи ему за столом ножа»;
*«Почешется у него правый глаз − ожидает он в течение суток неприятностей».

   Но помимо житейских примет в жизни Пушкина встречались и пугающие предзнаменования.
    Обряд венчания с прекрасной Натали сопровождался плохими приметами.
Упали крест и Евангелие, когда по традиции обряда молодые обходили вокруг аналоя. Обручальное кольцо Пушкина упало на ковер, а свеча в руке поэта потухла.  Эти обстоятельства встревожили Пушкина, он произнес: «Tous les mauvais augures!» («Плохие предзнаменования!», франц.).

     Мистика, буквально,  преследовала поэта и странным образом.  Александра Петровна Арапова (Ланская), дочь Натальи Николаевны Гончаровой от второго брака, вспоминала рассказ матери о том, как однажды вечером в Царском Селе, на квартире В.А. Жуковского, Пушкин стоял перед мраморным бюстом государя-наследника, будущего Александра II. Скульптурное изображение было подарком будущего императора своему наставнику, и Жуковский его всем показывал. Пушкин, глядя на бюст, замер и вдруг произнёс: «Вижу славное царствование, великие дела и — боже! — какой ужасный конец! По колена в крови!» Друзья бросились к нему с расспросами. Он отвечал неохотно. Вернувшись домой мрачным, поэт рассказал жене этот странный случай.

    Мистическое предсказание однажды промелькнуло в зеркале, в котором Пушкин увидел Натали с её вторым мужем офицером Ланским.
   Второй случай произошёл позднее, за несколько месяцев до смерти Пушкина, − пишет А.П. Арапова. − Произошло это также вечером, но дома. Мать сидела за работою; он провёл весь день в непривычном ему вялом настроении. Смутная тоска обуяла его; перо не слушалось, в гости не тянуло, и, изредка перекидываясь с нею словом, он бродил по комнате из угла в угол. Вдруг шаги умолкли, и, машинально приподняв голову, она увидела его стоящим перед большим зеркалом и с напряжённым вниманием что-то разглядывающим в него.

−Наташа! − позвал он странным сдавленным голосом. −Что это значит? Я ясно вижу тебя и рядом, − так близко! −стоит мужчина, военный… Но не он, не он! Этого я не знаю, никогда не встречал. Средних лет, генерал, темноволосый, черты неправильны, но недурен, стройный, в свитской форме. С какой любовью он на тебя глядит! Да кто же это может быть? Наташа, погляди!

   Жена, поспешно вскочив, подбежала к зеркалу, на гладкой поверхности которого увидела лишь слабое отражение горевших ламп, а Пушкин долго стоял неподвижно, проводя рукою по побледневшему лбу…

  Лишь восемь лет спустя , когда она услышала предложение  от Петра Ланского, картина прошлого воскресла перед ней с неотразимой ясностью».

     По воспоминаниям современников − Пушкин хоть и «сочувствовал», но на Сенатскую площадь не собирался, и даже не знал о восстании.

  Вот однажды, под вечер, зимой−сидели мы все в зале, чуть ли не за чаем. Пушкин стоял у этой самой печки. Вдруг матушке докладывают, что приехал Арсений, повар, которого посылали в Петербург за яблоками.

    Арсений рассказал, что в Петербурге бунт, что он страшно перепугался, всюду разъезды и караулы, насилу выбрался за заставу, нанял почтовых и поспешил в деревню.

   Пушкин, услышав рассказ Арсения, страшно побледнел. В этот вечер он был очень скучен, говорил кое-что о существовании тайного общества.
   На другой день Пушкин отправился было в Петербург, но на пути заяц три раза перебегал ему дорогу. Пушкин пренебрёг этой приметой, но уже при выезде со двора в Михайловском увидел в воротах пришедшего проститься священника. И кучер, и сам барин сочли это дурным предзнаменованием, Пушкин отложил свою поездку в Петербург, а между тем подоспело известие о начавшихся в столице арестах, что окончательно отбило в нем желание ехать туда. Так странное происшествие, спасло его от неминуемой большой беды. 

   Пушкин не раз обращался к прорицателям и гадалкам. Так, будучи в Одессе, он встретился с известным греком - предсказателем, который повез его в лунную ночь в поле. Там, произнеся заклинание, он сделал страшное пророчество, что Александр умрет от лошади или беловолосого человека в белом на белой лошади.

  Впоследствии Пушкин признавался друзьям, что после этой встречи с греческим магом он каждый раз с отвращением ставил ногу в стремя... Грек не ошибся – убийца Пушкина Дантес был белокур, носил белый мундир и ездил на белой лошади...

   Известная на всю Европу немка-гадалка Кирхгоф зимой 1817 года приехала в Петербург, и к ней отправились выяснять свою судьбу столичные ловеласы. Среди них был и Пушкин, которому она гадала последним.

    Увидев Пушкина, Кирхгоф воскликнула: «О! Эта важная голова! Вы человек непростой и станете известным!» Она также предрекла юному Пушкину, что он получит вскорости деньги. В тот же вечер Пушкин, придя домой, обнаружил на столе конверт с карточным долгом.
Также гадалка пообещала, что его ждет заманчивое предложение по службе. И, действительно, несколько дней спустя в театре его подозвал к себе генерал А. Ф. Орлов и стал отговаривать от поступления в гусары, настаивая, чтобы Пушкин поступил в конную гвардию.
Также ведунья предупредила его, что он дважды подвергнется ссылке. Последнее же пророчество звучало так: «Может быть, ты проживешь долго, но на тридцать седьмом году берегись белой лошади, белой головы или белого человека». 

  Много мистики в жизни Пушкина было связано с его перстнями. Больше всего Пушкин дорожил золотым кольцом витой формы с восьмиугольным сердоликом (камень, приносящий удачу в любви) и вырезанной надписью на древнееврейском. Пушкину перстень был подарен в Одессе в 1823 году графиней Елизаветой Воронцовой, с которой у поэта был бурный роман. 

   По воспоминаниям друзей, Александр Сергеевич искренне верил в чудодейственную силу этого камня, и даже связывал успехи на литературном поприще с надписью на нем. Умирая, Пушкин подарил перстень В. А. Жуковскому, который снял его с мертвой руки Пушкина. Умирая, Пушкин подарил перстень В. А. Жуковскому, которому подарок так пришелся по душе, что он стал носить его постоянно на среднем пальце правой руки рядом с обручальным кольцом.

   У Пушкина был еще один талисман – кольцо с изумрудом квадратной формы, который долгое время хранился у В.И. Даля. По его воспоминаниям, кольцо оказывало необыкновенное воздействие. Когда Даль смотрел на перстень, по его телу пробегала искра с ног до головы.

   Друг Павел Нащокин заказал для Пушкина перстень с бирюзой, как считалось −камень-оберег от насильственной смерти. По свидетельству секунданта Константина Данзаса, поэт забыл взять талисман с собой на роковую дуэль. Перед смертью Пушкин подарил перстень Данзасу со словами «Это от нашего общего друга Нащокина». Данзас никогда не расставался с талисманом, но однажды потерял его. Расплачиваясь с извозчиком, он снял перчатку и уронил перстень в сугроб.

    Мы до сих пор не знаем механизма подобных пророчеств. То, что некоторым людям иногда удаётся предвидеть судьбу конкретного человека, факт бесспорный. Однако жить с таким знанием − тяжёлый крест. Пушкин ощутил это на себе.

Презентация  «Портретная Пушкиниана»