Детские годы чудесные

Старинные дворянские роды Апухтиных и Желябужских, представителями которых были родители мальчика Алеши, появившегося на свет в 1840 году, уже всей своей историей обозначили вектор, по которому должно было пойти развитие отрока. Это военная или чиновничья служба на благо Государства Российского.

Но, «в начале было Слово»… Первые уроки уважения и любви к родному языку дала Алексею мать — Мария Андреевна Желябужская, ставшая его первой учительницей. Дальше науки Алексею Николаевичу преподавали только мужчины, поскольку в 1852 году он поступает в элитное учебное заведение — Петербургское училище правоведения, где готовили судейских чиновников и персонал для министерства юстиции.

Императорское Училище Правоведения - альма-матер для Алексея Апухтина

Дисциплина в училище была почти военная. Тем не менее, шаловливые голубые мотивы «бескорыстной мужской дружбы-любви» накатывали весьма уверенной волной, накрывая некоторых из учеников с головой.

Алеша и Петя - дружба на всю жизнь

Женственный и мягкий по натуре, Алеша не избежал этого поветрия, став любовником классного руководителя. Впоследствии полученные опыты дружбы-любви Алексей перенесет на Петю Чайковского, тоже постигающего науки в этом учебном заведении.

Забегая вперед, скажу, что по окончании училища они и по жизни пойдут рядом, одной дорогой, получив назначение в один Департамент юстиции. Но, чиновничья служба не приносила удовлетворения обоим, поэтому Петр Ильич активно переключился на любимую музыку, а Алексей Николаевич пописывал в охотку стихи, относясь к чиновничьей службе как к малоприятной, но необходимой для жизнеобеспечения повинности.

Петр Чайковский и Алексей Апухтин - друзья по жизни.

Возвращаясь к годам ученичества заметим, что заложенная с малых лет любовь к поэзии, проявилась у Алексея Апухтина еще в тинэйджерском возрасте. Мало того, что он был лучшим учеником в классе, имел только отличные оценки по всем предметам, но он также был одним из редакторов журнала «Училищный вестник».

Тургенев и Некрасов были едины в высокой оценке таланта Алексея Апухтина

Стихи, написанные в училище, были высоко оценены преподавателями и товарищами по учебе. Апухтина друзья называли не иначе, как «наш Пушкин». Они же настояли, чтобы на выпускном курсе Алексей отнес подборку своих стихотворений в журнал «Современник», где был весьма радушно встречен маститыми Тургеневым и Некрасовым.

Неплохо малец пишет! Публикуй его, Николай Саныч, в ближайшем номере!

Шел 1859 год, ставший весьма значимым и насыщенным событиями для поэта-правоведа. Первая публикация, окончание училища, потеря любимой маменьки.

«Мы остаемся детьми, пока живы наши мамы». Эта истина открылась Алексею во всей своей глубине, когда ему еще не было двадцати. Надо было взрослеть, мужать, а он, страшно переживая смерть матери, все равно хотел еще «пошуметь» с друзьями, посочинять юморески и «датские» стихи к праздникам и к именинам товарищей, когда шумная компания внимала легко и непринужденно написанным строкам, а потом звучали аплодисменты, смех, тосты…

Вот, пара строф из апухтинской юморески «Первое апреля»:

Сегодня мне скажите вы,

Что не берут в России взяток,

Что город есть скверней Москвы,

Что в "Пчелке" мало опечаток,

Что в свете мало дураков...

Вполне достигнете вы цели,

Всему поверить я готов:

Сегодня первое апреля.

Замечательно, не правда ли? Вот еще одно, "молодежно-приапическое" произведение девятнадцатилетнего Алексея Апухтина.

РУССКОЙ ГЕТЕРЕ

В изящной Греции гетеры молодые

С толпою мудрецов сидели до зари,

Гипотезы судили мировые

И розами венчали алтари...

Тот век давно прошел... К богам исчезла вера,

Чудесный мир забыт... И ты, моя гетера,

Твой нрав веселый не таков:

К лицу тебе твоя пастушеская шляпа,

И изо всех языческих богов

Ты любишь - одного Приапа.

Не отрицание, а вера и любовь!

Он так бы и хотел жить дальше – в пирушках, веселых компаниях, экспромтах и юморесках. А от него ждали высокой поэзии, и особенно, гражданской лирики. Ведь на дворе были неспокойные и тревожные 60-е годы. Но Алексей Николаевич предпочел лучше "зачехлить" перо, чем идти вместе с «левыми» разрушать государственные устои старой доброй Российской империи.

Нестерпимо — отрицаньем жить...
Я хочу во что-нибудь да верить.
Что-нибудь всем сердцем полюбить!

Апухтин не хотел и не стал участвовать в общественной и литературной борьбе, оставшись вне литературных партий , течений и направлений.

«... Никакие силы не заставят меня выйти на арену, загроможденную подлостями, доносами и... семинаристами!» — писал он в письме к другу Петру Чайковскому в середине шестидесятых.

"Неизвестный дилетант", стихи которого расходились в списках

Писатели-партийцы во все времена не любили белых ворон. Вместе с редакторами тихо-незаметно они оставили Апухтина вне литературы. А он особо и не переживал. Наоборот, даже подтрунивал над собой, называя себя «дилетантом» в литературе:

Что мне до русского Парнаса?
Я — неизвестный дилетант!

Зарабатывать деньги литературным трудом казалось ему делом оскорбительным (!). Кто-то из великих князей однажды спросил Апухтина, почему он не издает своих произведений? В ответ прозвучало:

„Это было бы все равно, ваше высочество, что определить своих дочерей в театр-буфф“».

Кто еще из больших поэтов мог сказать такое?! Даже не сказать, а просто сделать, писать для себя и для друзей, не проталкивать свои стихи в журналы, не пытаться издать сборники произведений?!

Но то, что Апухтин был именно большим поэтом, помогло свершиться чуду. Его стихи сами находят себе дорогу, они получают все большее и большее распространение: их переписывают, композиторы сочиняют романсы на слова Апухтина, его произведения регулярно включаются в сборники «Чтец-декламатор», их читают с эстрады.

Домосед и театрал

А сам автор все также сидит на диване, укутавшись в безразмерный халат, пьет винцо и, возможно, грустит о том, что не получается поехать в путешествие, которые он по-молодости так любил. Разве забыть их поездку с Петей Чайковским на Валаам? Или зарубежные выезды, где они славно попили и почудили.

Домосед и театрал

Но сейчас он домосед. Болезненное ожирение, перед которым врачи оказались бессильны, ограничило его мобильность. Ну и ладно. До театра-то худо-бедно извозчик довезет. А театр Алексей Николаевич очень любил, и людей театра - артистов, режиссеров. Те отвечали ему взаимностью.

Не случайно выдающиеся романсы Апухтина «Пара гнедых», «Ночи безумные», «Ни отзыва, ни слова, ни привета» - это маленькие театральные постановки, словно написанные для исполнения их со сцены.

В таком ключе прошли и шестидесятые, и семидесятые. Но в начале восьмидесятых Апухтин возвращается к массовому читателю. То ли к сорокалетию настало озарение, то ли уже критическая масса написанных стихов просто забурлила и хлынула через край. Сборник стихотворений Апухтина, изданный трехтысячным тиражом разошелся на «ура», а потом выдерживал еще три прижизненных и семь посмертных изданий.

Будда русской литературы

И опять радость, и печаль идут рядом с поэтом. Безмерно любимому им Пушкину, которого он с детских лет знал наизусть, собираются ставить памятник. Апухтин принимает активнейшее участие в этом проекте, живет днем открытия памятника. Каково же было разочарование Алексея Николаевича, когда его не пригласили на этот праздник памяти Поэта…

Впрочем, большие люди легче справляются с неприятностями, говорят, что жировая прослойка служит отличным бронежилетом от напастей внешних. А вот от внутренних не спасает. За два года до своего ухода, Апухтин заболел еще и водянкой, что сделало его окончательным домоседом.

Известный юрист Кони, навестивший поэта, вспоминал:

«Он сидел с поджатыми под себя ногами, на обширной тахте, в легком шелковом китайском халате, широко вырезанном вокруг пухлой шеи, — сидел, напоминая собой традиционную фигуру Будды… От всей обстановки веяло холодом одиночества, и, казалось, что смерть уже тронула концом крыла душу вдумчивого поэта».

Тем не менее, литератор даже накануне своей смерти остается литератором. Апухтин перешел на прозу, написав несколько повестей, среди которых выделяются "Архив графини Д.", "Дневник Павлика Дольского" и фантастическая повесть "Между смертью и жизнью". Все они, написаны за год-два до смерти писателя.

Повествование в повести "Между смертью и жизнью" ведется от лица умершего, который наблюдает реакцию на его смерть среди родных, знакомых, слуг, слышит не вполне искренние соболезнования, и возрождается в виде новорожденного младенца.

Буддийские мотивы очевидно слышны в творчестве А.Апухтина

Буддийские мотивы с идеей о переселении души и предчувствие собственной кончины переплетаются в тексте повести, после написания которой, в скором времени Апухтина не стало. Стоял август 1893 года. Так ушел Будда русской литературы, оставив нам, пусть небольшое, но очень яркое литературное наследие. Будет время, почитайте Апухтина. На душе станет легко и спокойно.

.